Відповісти
Признаюсь сразу, ассоциации, нахлынувшие там на меня, я нормальными не считаю. Даже пытался анализировать их, но испугался сам за себя и решил не углубляться.
Все мы отъездили в транспорте немало, и удивить нас трудно, но сегодня это было что-то. Еще на подходах к подземелью я обнаружил, что, как и на дороге перестраиваюсь из ряда в ряд и пристраиваюсь за любопытными моделями. Причем девушки похожие на фелиции и авейки любопытства не вызывали, но вот невесть откуда взявшаяся каррера, явно направлявшаяся в ту же сторону, что и я, возбудила во мне гоночный азарт: как долго я смогу продержаться в её кильватере? Обгонять её даже в мыслях не было, потому как весьма забавно наблюдать как плавные очертания её кормы, хорошая обувка и упругие задние амортизаторы собирали завистливые взгляды еще не протрезвевших жигулей, семейных седанов и прочих ланосов. Я же с равнодушным видом тошнил за ней, размышляя о тех странных обстоятельствах, что привели её в метро. По мере приближения к царству безрогих трамваев поток людей увеличивался и я, не теряя из виду приглянувшиеся стопы, стал рассматривать людей под новым углом: вот мерин сто сороковой, не теряющий надежд казаться пафосным; вот авдотья, подержанная, но еще очень для кого-то привлекательная, а вон мелькнула, судя по вечно открытому рту и скорости перемещения, новая эрэска, хотя откуда ей тут взяться?
Прошествовав мимо турникетов я моргнул каррере и показал левый поворот; направления движения она не изменила, но улыбнулась мне. Или это просто таков дизайн её губок?
Запарковавшись неподалеку я получил возможность оглянуться по сторонам. В основном, конечно, ничего примечательного, но есть и весьма привлекательные особы. Неподалеку, например, стояла молоденькая хюндайка тибурашка, и если бы не очевидное провинциальное происхождение, то можно было бы остановить взгляд на подольше. Стайка бэшек троечек, влетевших на очередной остановке, навела меня на мысли о том, что молодежь нынче пошла слишком уж дерзкая и не по годам заряженная.
Народ всё прибывал, а с ним и ощущение, что я сижу в пробке. Сектор обзора сузился до тюнинга пупка стоящей передо мною лачетти. Поскольку долго смотреть на пирсинг, в отличие от тюнинга, я считаю неприличным, то стал водить взглядом по сторонам. И увидел вошедшего дедушку, который не вызвал никаких ассоциаций с автомобилями, но вызвал искреннюю жалость и сочувствие. Я встал, уступая место и теперь стоял плотно прижатый с тёх сторон. Прямо подо мной сидела шеви таха в камуфляже (вот она, польза от смены позиции). Что-то случилось с моими фарами – они потеряли управляемость и все время скромно тупились вниз, ярко освещая тахины бампера… Я не поклонник грубых форм, но вдруг заметил, как превращаюсь из потрепанного кроссовера в спорткупе: моторный отсек стал увеличиваться в объеме, подушка безопасности подтянулась к позвоночнику, задние аммо стали приспортивленно жесткими, и только переднему свесу бортовой компьютер не позволял увеличиваться, потому как знал, что на таких холмах с большим свесом можно морду повредить… В общем я был похож на старенький корвет висящий на подъемнике – дурной, но беспомощный. Когда же эта Нива-переросток встала на выход, то даже велосипеды «Школьник» прервали разглядывание своих мобилок.
Шум в голове, вызванный прикосновением к прекрасному, затихал, заканчивался и тоннель. Открылась панорама на набережную тянучку, затем я обозрел авто, стоящие на мосту, успел подумать «как хорошо, что там меня нет» и еще о том, что несмотря на изобилие, творящееся вокруг, я скучаю за своей любимой. Уютной, привычной, верной.
Редагувати
Цитувати
улыбнуло
